Piinaviikko, hiljainen viikko, suuri viikko on edennyt pitkäperjantain ensi hetkiin. Vietän ne Boris Pasternakin seurassa. Tämä mestarillinen suomennos on Helvi Juvosen ja Arvo Turtiaisen käsialaa ja löytyi sivustolta http://www.suomesta.ru/2014/02/02/boris-pasternak-piinaviikolla/
На Страстной
Еще кругом ночная мгла.
Еще так рано в мире,
Что звездам в небе нет числа,
И каждая, как день, светла,
И если бы земля могла,
Она бы Пасху проспала
Под чтение Псалтыри.
Еще так рано в мире,
Что звездам в небе нет числа,
И каждая, как день, светла,
И если бы земля могла,
Она бы Пасху проспала
Под чтение Псалтыри.
Еще кругом ночная мгла.
Такая рань на свете,
Что площадь вечностью легла
От перекрестка до угла,
И до рассвета и тепла
Еще тысячелетье.
Такая рань на свете,
Что площадь вечностью легла
От перекрестка до угла,
И до рассвета и тепла
Еще тысячелетье.
Еще земля голым-гола,
И ей ночами не в чем
Раскачивать колокола
И вторить с воли певчим.
И ей ночами не в чем
Раскачивать колокола
И вторить с воли певчим.
И со Страстного четверга
Вплоть до Страстной субботы
Вода буравит берега
И вьет водовороты.
Вплоть до Страстной субботы
Вода буравит берега
И вьет водовороты.
И лес раздет и непокрыт,
И на Страстях Христовых,
Как строй молящихся, стоит
Толпой стволов сосновых.
И на Страстях Христовых,
Как строй молящихся, стоит
Толпой стволов сосновых.
А в городе, на небольшом
Пространстве, как на сходке,
Деревья смотрят нагишом
В церковные решетки.
Пространстве, как на сходке,
Деревья смотрят нагишом
В церковные решетки.
И взгляд их ужасом объят.
Понятна их тревога.
Сады выходят из оград,
Колеблется земли уклад:
Они хоронят Бога.
Понятна их тревога.
Сады выходят из оград,
Колеблется земли уклад:
Они хоронят Бога.
И видят свет у царских врат,
И черный плат, и свечек ряд,
Заплаканные лица —
И вдруг навстречу крестный ход
Выходит с плащаницей,
И две березы у ворот
Должны посторониться.
И черный плат, и свечек ряд,
Заплаканные лица —
И вдруг навстречу крестный ход
Выходит с плащаницей,
И две березы у ворот
Должны посторониться.
И шествие обходит двор
По краю тротуара,
И вносит с улицы в притвор
Весну, весенний разговор
И воздух с привкусом просфор
И вешнего угара.
По краю тротуара,
И вносит с улицы в притвор
Весну, весенний разговор
И воздух с привкусом просфор
И вешнего угара.
И март разбрасывает снег
На паперти толпе калек,
Как будто вышел человек,
И вынес, и открыл ковчег,
И все до нитки роздал.
На паперти толпе калек,
Как будто вышел человек,
И вынес, и открыл ковчег,
И все до нитки роздал.
И пенье длится до зари,
И, нарыдавшись вдосталь,
Доходят тише изнутри
На пустыри под фонари
Псалтырь или Апостол.
И, нарыдавшись вдосталь,
Доходят тише изнутри
На пустыри под фонари
Псалтырь или Апостол.
Но в полночь смолкнут тварь и плоть,
Заслышав слух весенний,
Что только-только распогодь,
Смерть можно будет побороть
Усильем Воскресенья.
Заслышав слух весенний,
Что только-только распогодь,
Смерть можно будет побороть
Усильем Воскресенья.
Piinaviikolla | |||
Pimeä viipyy verhoten
tunteja varhaisia,
luvuton joukko tähtien
on, päivän kirkas jokainen,
ja maa jos voisi tehdä sen,
se nukkuisi, kun hyristen
luetaan psalttaria.
Pimeä viipyy verhoten
tunteja varhaisia,
on tori lepo ikuinen
laidasta laitaan nukkuen.
Ja päivän koittoon ylle sen
on vuosituhansia.
Ja maa on paljas kokonaan,
ei öisin voima riitä,
ei kelloja saa keinumaan,
soi laulu vailla niitä.
Ja kiirastorstain päivästä
nyt aina lauantaihin
jo vesi kiehuu pyörteinä
ja aallot poraa maihin.
On metsä aivan alaston,
kun Kristus kärsii vielä.
Mäntyjen taaja joukko on
kuin rukoilijat siellä.
Ja ahtaudessa kaupungin
kuin koolle tullut kansa
tuijottaa kirkon ruutuihin
puut ahdistuksessansa.
Ne seisoo kauhu katseessaan,
puutarhat aitain takaa
jo kurkottavat katsomaan,
kun Jumalaa nyt haudataan,
ja vapisee maa vakaa.
Alttarin valot näkyvät
ja mustat huivit, kynttilät,
kasvojen itkun juovat.
Nyt tulossa on kulkue.
He käärinliinaa tuovat.
Portilla koivut väistyy, ne
pakosta tilaa suovat.
Käy joukko pihaa kaartamaan.
He tietä etenevät,
ulkoa tuovat mukanaan
jo kirkkoon kevätpuheitaan
ja ilmaa, jolla tuoksussaan
on öylätti ja kevät.
Maaliskuu lunta viskomaan
käy niin kuin mies nyt lippaastaan
jo avoimesta jakaissaan
ei säästäisi se rihmaakaan:
saa vaipan raajarikot.
Ja psalmit aamuun tyyntyen,
kylliksi itkettyään,
jo kantautuvat hiljeten
aukeille alle lyhtyjen
jatkaen hyräilyään.
Kun sydänyöllä vaietaan,
kuulevat kevään koiton
ihminen, eläin, sillä vaan
hän, Ylösnoussut, voimallaan
saa kuolemasta voiton.
|
Ei kommentteja:
Lähetä kommentti